Противодействие коррупции в военной сфере

Коррупция в Вооруженных Силах Российской Федерации представляет повышенное внимание для изучения, так как недоступность военизированных организаций от широкой аудитории допускает коррупционерам пользоваться отсутствием должного контроля и интереса долговое время держаться незамеченными для контролирующих учреждений и общественности. [1]

Коррупция в армии Российской Федерации, негативно влияет на статус Вооруженных сил, на боевую подготовленность воинских частей, а также их сплоченность в военное время. Поэтому главную значимость приобрели вопросы профилактики с коррупционными правонарушениями в военной сфере. Но слабая результативность антикоррупционных способов нередко проясняется пробелами в законодательстве. Такие пробелы допускают военнослужащим, после совершения коррупционного преступления занимать военнопоставленную должность в Вооруженные Силы РФ. Поэтому на текущий момент, значительной представляет собой задача по созданию вспомогательных мер антикоррупционной тенденции.

Правовую основу в ВС РФ по противодействию коррупции формируют нормы Международного и Российского права. Ст. ст. 2 и 5 ФЗ РФ от 25 декабря 2008 года № 273 – ФЗ "О противодействии коррупции" определяют организационные и правовые начала антикоррупционной деятельности.[2]

Коррупция – это общесоциальное явление общества, которая в процессе длительного времени эволюционировала, начиная с Древней Руси (кормления) заканчивая в настоящее время взяткой.

Рассматривая коррупционные преступления, стоит отдельно уделить внимание особенностям коррупции в ВСУ и в главном военно - строительном учреждении РФ. В 2017 г. в военные следственные органы из органов военной прокуратуры в порядке пункта 2 части 2 статьи 37 УПК РФ поступило 1306 постановлений для решения вопроса об уголовном преследовании в связи с совершением преступлений коррупционной направленности. При этом число поступивших постановлений в 2017 г. уменьшилось почти во всех военных следственных управлениях окружного звена. В 2017 г. доля вышеуказанных постановлений от общего количества поступивших в военные следственные органы сообщений о преступлениях коррупционной направленности в сравнении с 2016 г. возросла на 5 % (с 36,4 % до 41,4 %). В первом полугодии 2018 г. в военные следственные органы поступило 753 (769,-2,1 %) постановления в порядке пункта 2 части 2 статьи 37 УПК РФ.

В первом полугодии 2018 г. доля вышеуказанных постановлений от общего количества поступивших в военные следственные органы сообщений о преступлениях коррупционной направленности в сравнении с аналогичным периодом прошлого года возросла на 2 % (с 44,8 % до 46,8 %). В отдельных ВСУ окружного звена зафиксированы факты поступления от надзирающих военных прокуроров материалов 9 (9)1 проверок, соответственно, ненадлежащего качества [3]. Проверочные мероприятия по ним выполнялись формально, необходимые объяснения должностных лиц и граждан не получались, имеющие значение документы не запрашивались и не приобщались, ревизии, исследования не назначались и не проводились, специалисты не привлекались.

 В частности, в мае 2017 г. от военного прокурора гарнизона поступили материалы проверки для решения вопроса об уголовном преследовании С. являющегося специалистом, одного из предприятия ФГУП. Из постановления прокурора следовало, что при исполнении государственного контракта С. превысил полномочия, подтвердив объемы невыполненных работ, что повлекло их необоснованную оплату на сумму более 172 млн рублей. При этом указанный ущерб документально не подтверждался, какая-либо ревизия (исследование) в целях установления наличия ущерба и его размера в рамках прокурорской проверки не проводилась. Более того, государственный контракт являлся действующим, факт образовавшейся задолженности подрядной организацией не оспаривался. По результатам процессуальной проверки установлено, что уголовно-наказуемого деяния С. не образуют, материального ущерба его действиями не причинено, в связи, с чем в возбуждении уголовного дела в его отношении отказано.

 А также, в мае 2018 г. от военного прокурора — поступили материалы прокурорской проверки в отношении капитана М., начальника службы горючего и смазочных материалов, по факту совершения деяния, предусмотренного частью 3 статьи 160 УК РФ. Из соответствующего постановления следовало, что М. с использованием своего служебного положения слил из автоцистерны вверенное ему дизельное топливо в количестве 7 тонн стоимостью 239 330 рублей. При этом направленные материалы прокурорской проверки состояли из объяснения М., который отрицал свою причастность к хищению, объяснение военнослужащего К. и справки о стоимости 1 кг дизельного топлива. В свою очередь, достаточные данные (в том числе о размере похищенного топлива) для возбуждения уголовного дела были получены только по результатам проведения процессуальной проверки.

В 2017 г. по поступившим из органов военной прокуратуры в порядке, предусмотренном пунктом 2 части 2 статьи 37 УПК РФ, материалам о коррупционных правонарушениях принято 1 269 (1 461, -13,1 %) решений, из них: о возбуждении уголовного дела — 1 032 или 81,3 % от общего количества принятых решений (1 273 или 85,4 %); об отказе в возбуждении уголовного дела - 175 или 13,8% (170 или 11,4%), в том числе по реабилитирующим основаниям - 139 или 79,4 % от общего количества решений об отказе в возбуждении уголовного дела (139 или 81,7 %); о передаче по подследственности - 62 или 4,8 % (48 или 3,2 %). Таким образом, в 2017 г. эффективность реализации прокурорских материалов в военных следственных органах на стадии возбуждения уголовного дела в целом снизилась на 4,1 %. [3]

В I полугодии 2018 г. по поступившим из органов военной прокуратуры в порядке, предусмотренном пунктом 2 части 2 статьи 37 УПК РФ, материалам о коррупционных правонарушениях принято 701 (726, -3,4 %) решение, из них: о возбуждении уголовного дела - 597 или 85,2 % от общего количества принятых решений (583 или 80,3 %); об отказе в возбуждении уголовного дела - 69 или 9,8 % (107 или 14,7%), в том числе по реабилитирующим основаниям - 48 или 69,6 % от общего количества решений об отказе в возбуждении уголовного дела (83 или 77,6 %); о передаче по подследственности - 35 или 5,0 % (36 или 4,9 %). Таким образом, в I первом полугодии текущего года в сравнении с аналогичным периодом прошлого года эффективность реализация прокурорских материалов в военных следственных органах на стадии возбуждения уголовного дела повысилась на 4,9 %. [3]

Федеральный закон от 28. 03.1998 № 53-ФЗ «О воинской обязанности и военной службе» [4] содержит перечень оснований, по которым военнослужащий подлежит увольнению с военной службы. Анализ норм, изложенных в подпунктах «е» и «е.1» пункта 1статьи 51 Федерального закона Российской Федерации «О воинской обязанности и военной службе» позволяет сделать вывод, что в случае совершения коррупционного преступления военнослужащим, за совершение которого им приговором суда будет назначено наказание в виде лишения свободы, военнослужащий подлежит увольнению с военной службы. Однако, ФЗ не содержит прямых указаний на обязательное увольнение с военной службы, в случае назначения судом штрафа за совершение военнослужащим коррупционного преступления.

Так как коррупция в военной сфере имеет глубокий характер, нужно создавать меры по противодействию коррупции, такие как:

 -совершенствование структуры профилактики коррупционных правонарушений в Вооруженных Силах Российской Федерации;

- повышение эффективности проверочных мероприятий, направленных на выявление нарушений антикоррупционного законодательства.

 Таким образом, требуется уголовно-правовой анализ и оценка последствий коррупции для силовых министерств и ведомств, так как только борьба с правонарушениями коррупционной направленности выступает одним из необходимых условий восстановления должного порядка, воинской дисциплины и реализации проводимых в российских Вооружённых Силах реформ.

Из этого следует, что работа по борьбе с коррупцией в Вооруженных силах РФ, дает возможным сделать вывод о том, что данную работу с коррупционной преступностью нужно совершенствовать.