Следственные ошибки как существенное препятствие на пути к достижению истины по уголовному делу

Значение приговора суда по уголовным делам, как важнейшего показателя правосудности процедуры уголовного судопроизводства и ее результата, формулируется конституционным положением о том, что каждый обвиняемый в совершении преступления считается не виновным до тех пор, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном Уголовно-процессуальным законом [1] порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. Собственно ст. 49 Конституции РФ[2] подтверждает потребность строгого исполнения предъявляемых к данному процессуальному акту требований.

Приговор после его вступления в законную силу обретает признак обязательности для исполнения всеми органами государственной власти, органами местного самоуправления, должностными лицами, организациями и гражданами. По надобности его исполнение организовывается силой государственного принуждения.

Одним из требований, предъявляемых ст. 297 УПК РФ к приговору, есть его обоснованность, наряду с требованиями законности и справедливости.

Верховный Суд РФ в постановлении Пленума от 29 ноября 2016 г. № 55 «О судебном приговоре» акцентирует внимание на то, что доказательства, могут быть взяты в основу выводов суда лишь после их проверки и оценки по правилам, которые установлены ст. 87 и 88 уголовно-процессуального кодекса РФ [3].

Обоснованность приговора достоверными доказательствами гарантирует истинность имеющихся в нем выводов по главному вопросу уголовного дела – о виновности подсудимого в совершении преступного деяния, инкриминируемого ему. Именно обоснованность приговора достоверными сведениями говорит об объективности, где отражаются в нем обстоятельства преступного деяния в соответствии с действительностью. Обоснованность приговора отражает соответствие выводов, которые изложены в нем.

Но, не смотря на данные требования, существуют ошибки должностных лиц, то есть, когда в процессе изучения дела выявляются нарушения процессуальных норм в процессе досудебного следствия, о чем свидетельствует нижеследующее.

30.07.2018 г. судом вынесено частное постановление на допущенные должностными лицами нарушения при расследовании уголовного дела. возбужденного в отношении С., К., Г, В., Р. и Б. по признакам преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 160 УК РФ.

Основанием для судебного реагирования послужило то обстоятельство, что 30.11.2017 вынесено постановление о переквалификации инкриминируемого С., К., Г., В., Р. и Б. преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 160 УК РФ, на преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 292 УК РФ. В указанные сутки уголовное дело и уголовное преследование в отношении упомянутых лиц прекращено по основанию, предусмотренному п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ. 08.02.2018 прокурором постановление о прекращении уголовного дела от 30.11.2017 отменено, соответствующее постановление направлено в следственный отдел, куда поступило 09.02.2018. Однако, предварительное следствие по уголовному делу возобновлено лишь 18.07.2018. Кроме этого, в частном постановлении суда указано, что с момента возбуждения уголовного дела, то есть с 06.10.2016 по 30.07.2018, прошло более 1 года и 9 месяцев. При этом срок предварительного следствия последний раз продлевался 06.09.2017 до 12 месяцев и в последующем более не продлевался, что свидетельствует о нарушении требований ст. 6.1 УПК РФ [4].

   Оправдательные приговоры выносятся тогда, когда в действиях подсудимого нет состава преступления.

Так, 24.12.2018г. судом вынесен приговор по уголовному делу по обвинению Д. в совершении преступного деяния, предусмотренного ч. 2 ст. 290 УК РФ, согласно которому Д. является невиновным и оправдан по обвинению в совершении инкриминируемого преступного деяния по основанию, предусмотренному п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ. В обоснование принятого решения судом сказано, что в отношении Д. была совершена провокация. Результаты оперативно-розыскных мероприятий, как и сформированные на их основании доказательства, признаны недопустимыми и не могут быть взяты в основу обвинения, поскольку добыты с нарушением положений ст. 50 Конституции Российской Федерации, уголовно-процессуального закона и Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности». Однако суд, исходя из требований объективности полноты и всесторонности изучил и проанализировал все письменные и вещественные доказательства и сделал вывод, что они не доказывают совершение Д. преступного деяния, предусмотренного ч.2 ст.290 УК РФ.

Так, в судебном заседании зафиксировано, что Ч., ранее судимый, действуя инициативно, имея при себе записывающее устройство неустановленного образца с намерением уличить в совершении преступления должностное лицо, в отношении которого сведений о его незаконной деятельности ранее не имелось, вводил Д. в заблуждение относительно своего знакомства с общим знакомым Г., искусственно смоделировал ситуацию, в которой выступал якобы от имени А., который хотел передать взятку в сумме 100 000 руб., чтобы служить по контракту, тогда как А. об указанных обстоятельствах не сообщал, не был уполномочен А. на это, действовал по своей инициативе, используя личность А. вопреки воле последнего. Впоследствии Ч. пришел в органы ФСБ России и дал согласие на принятие участия в оперативно-розыскном мероприятии «Оперативный эксперимент».

Одновременно с этим заявление у него, как у лица, обратившегося в официальный орган правопорядка с заявлением о совершенном или готовящемся преступном деянии, в установленном законом порядке не получено и не зарегистрировано. Официальных сведений о том, что Ч. пришел в отдел ФСБ России 07.02.2018, то есть до осуществления оперативно-розыскных мероприятий, не имелось. Затем Ч. предоставил для осуществления оперативно-розыскного мероприятия «Оперативный эксперимент» свои денежные средства в размере 10 000 руб. и, не поставив А. в известность, прибыл вместе с ним к Д. и, не получив от Д. согласие на принятие взятки, скрытно от Д., оставил деньги, якобы переданные А., под бумагами, лишив Д. возможности обнаружить указанный предмет, и пресечь действия Ч. до появления оперативных сотрудников.

О том, что ситуация с переосвидетельствованием А. была искусственно смоделирована, свидетельствовал и тот факт, что с намерением переосвидетельствоваться и служить по контракту А. ни до, ни после рассматриваемых обстоятельств никуда не обращался. При этом Д. вводился в заблуждение относительно диагноза А., о чем свидетельствует справка об основаниях признания А. ограниченно годным к службе, согласно которой А. признан ограниченно годным к службе вследствие с гипертонической болезнью.

Оперативно-розыскной орган, в заключение суда, в свой черед не остановился на пассивном фиксировании предполагаемой преступной деятельности Д. и при нехватке сведений о том, что Д. раньше имел коррупционные проявления, склонен к совершению коррупционных преступных деяний, не проверил достоверность сообщенных Ч. сведений, предоставленных записей и взяв на себя инициативу провел оперативно-розыскное мероприятие с участием Ч., искусственно смоделировавшего событие противоправного деяния, хотя как по материалам дела ничего не предвещало, что деяние было бы совершено без вмешательства Ч. И оперативно-розыскного органа. При подобных обстоятельствах суд приходит к заключению о том, что стороной обвинения в судебном заседании, в несоблюдении требований ст. 73 УПК РФ, не доказан факт события преступления, совершенного Д. Указанное решение суда обжаловано в апелляционном порядке.

Еще одним примером может служить апелляционный приговор краевого суда от 10.10.2018 г. в отношении К., осужденного по ч. 1 ст. 307 УК РФ. 29.11.2018 г. постановлен новый приговор, в соответствии с которым К. признан невиновным и оправдан по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 307 УК РФ, на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ.

Судом апелляционной инстанции установлено, что 16.11.2016 около 22 часов в спальном помещении между Г. и Е. произошел конфликт, в ходе которого Г. применил к Е. физическое насилие: повалил с помощью силового приема на кровать и нанес ему два удара правой рукой по лицу слева. Одним из очевидцев этих событий являлся К., в связи с чем он был допрошен в качестве свидетеля по уголовному делу в отношении Г. и в ходе предварительного следствия пояснял, что Г. повалил Е. на кровать, а тот стал, размахивать ногами и нанес несколько ударов Г. В этот момент Г. начал отмахиваться руками от Е. и возможно ладонями рук попал ему по лицу.

Для квалификации действий К. по ч. 1 ст. 307 УК РФ необходимо было установить, что он действительно видел противоправные действия Г. по отношению к Е., то есть ему было достоверно известно, что Г. совершил в отношении Е. действия, которые установлены вступившим в законную силу приговором городского суда от 01.12.2017 г. При этом он умышленно отрицал эти факты в суде при допросе в качестве свидетеля.

Как видно из доказательств, принятых за основу приговора, такие обстоятельства в отношении К. не установлены. Ни Е., ни другие лица не поясняли, что К. был непосредственным очевидцем противоправных действий Г. Сам К. на предварительном следствии неоднократно пояснял, что видел не весь конфликт и несколько раз отвлекался. При этом в его показаниях есть, в том числе, сведения о том, что в результате действий Г. потерпевший Е. упал на кровать. Кроме того, он высказывал предположения о том, что Г. возможно мог нанести какие-либо удары Е.

В судебном заседании в показаниях К. возникли существенные противоречия, которые сам свидетель внятно объяснить не мог, ссылаясь на давность событий. При этом в целом он не отрицал, что давал на предварительном следствии те показания, которые были оглашены по ходатайству стороны обвинения.

При таких обстоятельствах, суд апелляционной инстанции посчитал, что сам по себе факт сообщения свидетелем К. сведений, которые противоречили иным доказательствам по делу, не может оцениваться как заведомо ложные показания. При этом приговор городского суда не имеет преюдициального значения в уголовном деле К. в части, которая касается оценки его показаний. Учитывая давность событий, о которых в суде К. давал показания, а также содержание его показаний в ходе предварительного следствия, в которых он ссылался на свою неосведомленность о полной картине конфликта между Г. и Е., что в судебном заседании не было опровергнуто, не исключена возможность ошибочного восприятия К. указанных фактов по причинам субъективного характера, в том числе дефекта памяти свидетеля.

Не подтвердилось доказательствами, по мнению суда, и наличие у К. обязательного признака субъективной стороны инкриминируемого преступления - прямого умысла на совершение преступного деяния против правосудия. Отвечая на вопросы сторон в судебном заседании, К. добросовестно излагал те факты, очевидцем которых он непосредственно являлся, полагая их достоверными.

На основе обобщения материалов судебной практики расследования и рассмотрения уголовных дел, сделан вывод, что встречаемые в практике следственные ошибки являются существенным препятствием на пути к достижению истины по уголовному делу. Низкий уровень квалификации, профессиональной подготовки работников правоохранительных органов приводит к тому, что по отдельным уголовным делам не своевременно раскрываются преступления, нарушаются права и законные интересы личности. Нельзя умалчивать о проблеме следственных и судебных ошибок при производстве предварительного (досудебного) следствия.