Ливонская война в российской и зарубежной историографии

Ливонская война, несмотря на то, что относится к числу неудачных войн России, всё же занимает место в ее истории. И здесь необходимо сказать об отношении отечественных историков и тех, кто занимался изучением данной темы.

Отечественная историография делится на дореволюционную, советскую и современную российскую. Если говорить в целом, то общим в работах историков указанных периодов было одобрение войны, поскольку она отвечала интересам государства, решая задачу выхода на западные рынки. Вместе с тем, в научном мире существовали и другие точки зрения по поводу войны, связанные с определением выбора направления (на запад или на юг). Рассмотрим некоторые точки зрения.

Дореволюционная историография представлена такими выдающимися историками как Н. М. Карамзин, Н. Костомаров, С. М. Соловьёв, В. О. Ключевский, С. Ф. Платонов.

Так, С. Ф. Платонов в своей работе «Полный курс лекций по русской истории» отмечает, что Грозный выбрал удачную минуту для вмешательства в борьбу. Здесь автор указывает на внутреннюю слабость Ливонского Ордена. Вызвана она была борьбой между немцами и коренными народами Восточной Прибалтики - ливами, латышами, эстами [1, с. 128]. Также Платонов указывает на влияние реформации в Германии, которая вызвала религиозные противоречия. Наконец, ко всем прочим антагонизмам присоединялся и политический: между властями Ордена и архиепископом рижским была хроническая распря за главенство, а вместе с тем шла постоянная борьба с ними городов за самостоятельность. Тем самым Ливонский Орден представлял собой государство с отсутствием единства. И это сделало его добычей более сильных соседей в лице набирающего обороты Русского государства, Польши, Литвы, Швеции и Дании.

Начало Ливонской войны для России было удачным, за два года русской армии удалось занять практически всю Ливонию, за исключением Риги и Ревеля, но договор ливонского магистра Г. Кеттлер с польским королём Сигизмундом II Августом о переходе Ливонии под его власть, приводит к войне с Польшей и Литвой. Кроме того, в войну также вмешиваются Дания и Швеция и, как отмечает С.Ф. Платонов, война Ливонская с 1560 г. переходитв войну Литовскую и Шведскую. Как известно,вначале Грозный имел большой успех в Литве: в 1563 г.он взял Полоцк, и его войска доходили до самого Вильно. В 1565–1566 гг. Литва готова былана почетный для Грозного мир и уступала Москве все ее приобретения. Но земский собор1566 г. высказался за продолжение войны с целью дальнейших земельных приобретений: желали всей Ливонии и Полоцкого повета к г. Полоцку. В дальнейшем борьба шла с переменными успехами. В 1569 г. в результате Люблинской унии произошло объединение Польши и Литвы в единое государство- Речь Посполитую, что привело к увеличению ресурсов врагов России. Избрание в 1576 году польским королём Стефана Батория и предпринятые им наступления против русских свело на нет военные успехи Ивана Грозного, в результате боевые действия были перенесены на территорию России (были взяты Полоцк, Великие Луки). На севере наступление усилили шведы, захватив Нарву. И лишь героическая оборона Пскова от войск Батория спасла Россию и Ивана Грозного от катастрофы. Результатом этого стало Ям-Запольское перемирие с Польшей, заключённое в 1582 г., по которому Россия потеряла владения в Ливонии, но получила назад, захваченные пригороды Пскова. В следующем году было заключено Плюсское перемирие со Швецией, по которому ей досталась Эстляндия и русские земли на побережье Финского залива, за исключением устья Невы. Как отмечает С. Ф. Платонов, причинами поражения России в Ливонской войне были не только потому, что Баторий имел воинский талант и хорошее войско, но и по причине того, что к тому времени у Ивана Грозного иссякли средства для ведения войны [1,c. 128]. Также автор указывает на несоответствие сил Москвы с поставленной Грозным целью. Связано это с недооценкой русским царём международного положения, то что придётся вести войну на трёх фронтах (на западе против Польши и Литвы, на северо- западе против Швеции, на юге против Крыма). Всё это привело к истощению людских и финансовых ресурсов. Но стоит сказать, что и Речь Посполитая оказалась также истощённой и не готовой продолжать войну, как это наглядно показала осада Пскова.

Противостояние Речи Посполитой и России затронул В. Новодворский в работе «Борьба за Ливонию между Москвой и Речью Посполитой 1570-1583 гг.», где происходит их борьба в указанный период. Вначале автор отмечает успех русских в Ливонии. Связан он был во многом с периодом бескоролевья в Речи Посполитой. Среди кандидатов на польский престол был и Иван Грозный, хотя была и кандидатура его сына Фёдора. Впрочем, как отмечает В. Новодворский, съезд литовской шляхты сделал это, чтобы удержать Иоанна от враждебных действий против Литвы [2,с. 9]. Также автор указывает, что кандидатура царя была популярна, среди польской и литовской шляхты, кроме того, сочувствовало данной кандидатуре православное население литовского княжества нешляхетского происхождения. О московской кандидатуре думало и православное духовенство, из-за распространения католичества. Но кандидатура Ивана Грозного не имела успеха, во многом из-за характера царя, его стремления сделать наследственной власть в Польше, что противоречила традиции, по которой король избирался. Впрочем, Иван Грозный и не проявлял большой активности, зато её проявили соседние страны, Швеция и в особенности Турция, которая сумела протолкнуть своего кандидата трансильванского князя Стефана Батория, что стало, по сути, крупным дипломатическим поражением России, которое предопределило исход Ливонской войны.

С приходом к власти в Батория, наступает драматический период в отношениях между Польшей и Россией. Попытки переговоров со стороны Ивана Грозного не привели к миру. Это в немалой степени способствовали и взаимные оскорбления друг другу со стороны Грозного и Батория.

Укрепив своё положение в Польше, Баторий сумел отбить раннее захваченный Полоцк и затем перенести боевые действия на территорию России, захватив ряд пограничных городов и осадить Псков. И как отмечает В. Новодворский, доблестная защита кн. Шуйским и его воинами Пскова умерила требовательность Батория и ускорила заключение мира. В немалой степени этому способствовало и то, что Речь Посполитая также как и Россия оказалась на грани истощения, поскольку наемники, уставшие от длительной осады и лишений, не готовы были дальше воевать, к тому же шляхта отказывалась выделять деньги на войну. И всё же Баторий достиг своей цели, а именно сумел вытеснить русских из Ливонии.

Таким образом, Ливонская война, по мнению В. Новодворского, явилась важным фазисом в политической эволюции Восточной Европы. И, как отмечает автор, движение России на Запад на некоторое время было остановлено. Здесь автор отмечает роль Батория, в частности его полководческий талант, благодаря чему усилилась роль Польши в Восточной Европе. Тем самым автор указывает на то, что война шла за контроль над Восточной Европой.

Советская историография также считает Ливонскую войну правильной, хотя отмечает, что у Ивана Грозного было два направления его внешней политики- западное и южное. Первое направление подразумевало собой завоевание Ливонии и выход к Европе, второе- это завоевание Крымского ханства. Иван Грозный выбрал первое, тем самым начал войну с Ливонией, которая впоследствии вылилась в войну за ливонское наследство, которая, как отмечает Р. Виппер, становится делом его жизни, источником его крайних увлечений, а под конец и трагедией его царствования [3].

Здесь надо сказать и о роли Избранной рады во внешней политике Ивана Грозного. Часть рады во главе с А. Адашевым выступало за дальнейшее продвижение на восток и юг, с целью завоевания Крыма. Несомненно, завоевание Крымского ханства избавило бы Россию от набегов крымских татар, кроме того Россия бы вышла к Чёрному морю и получила бы богатые, плодородные южные земли. Кроме того, земельные приобретения на юге должны были укрепить экономические позиции феодальной аристократии, а союз с польско-литовским магнатством мог привести к упрочению политического влияния боярства в стране[4]. Западную же партию представлял дьяк Посольского приказа И. Висковатый. И как уже было отмечено выше, Иван Грозный выбрал западное. И здесь возникает вопрос, что заставило Грозного отказаться от завоевания Крыма? К возможным причинам можно отнести трудности ведения боевых действийна юге, в виду отсутствия возможности наладить снабжение армии в степных условиях. Также для войны необходимы были и союзники, поскольку Крымское ханство было вассалом Османской империи, что означало войну и с ней. Единственное государство, которое могло бы выступить союзником России в войне с Крымом и Турцией – это Великое княжество литовское, которое не меньше России страдало от набегов татар. Но в Литве отказались от возможного союза с Москвой, поскольку опасались усиления России и предпочитали сохранять мирные отношения с Крымским ханством, несмотря на набеги с его стороны. Во многом это также связано и изменением внешней политики правящих кругов Польши и Литвы. В частности после падения влияния польско-литовской династии Ягеллонов в Восточной Европе (в Чехии и в части Венгрии, где утвердились австрийские Габсбурги), происходит поворот Польши на восток. Особенно это проявилось в Люблинской унии, согласно которой, украинские земли были включены в состав Польши, что привело в дальнейшем к нещадной эксплуатации украинского и белорусского населения, а также к полонизации и насаждению католичества. В Литве же восточная политика была связана со стремлением вернуть утраченные земли (Смоленск, Чернигов и др.) в ходе войн с Москвой в конце XV начале XVI вв.

По мнению В. Д. Королюка, борьба против Крыма и Турции могла быть успешной только при условии объединения всех сил Руси, Литвы и Польши[5]. И как отмечает В. Д. Королюк, любая попытка добиться такого объединения сил в середине XVI в. была сопряжена с серьёзными уступками Литве и Польше, с отказом Русского государства от одной из основных своих задач своей внешней политики – с отказом от украинских и белорусских земель [5,c.21].Такое могло бы произойти при полном объединение Руси с Литвой и Польшей. В 70-х годах XVI века такая возможность была в период бескоролевья в Речи Посполитой, когда рассматривалась кандидатура Ивана Грозного. Однако объединения тогда не произошло в условиях того времени, поскольку данное объединение, по мнению Королюка, означало бы предательство национальных интересов [5 c.22].В свою очередь польская шляхта и магнаты рассчитывали осуществить мирный захват русских земель, как это произошло это с Литвой. Кроме того, ситуацией могли бы воспользоваться в Риме, с целью осуществить церковную унию между православными и католиками.

Борьба же за Прибалтику, как отмечает А. Зимин, отвечала потребностям как дворянства, рассчитывавшего на новые земельные приобретения, так и городов, которым открывались новые возможности расширении экономических связей с другими европейским странами[4]. Вообще Иван Грозный был не первым, кто пытался выйти на запад. До него это пытался осуществить его дед Иван III, в частности - это основание Ивангорода, которое положило начало становления России на Балтике. Здесь стоит упомянуть войну со Швецией в конце XV в. и с Ливонией (1501-1503 гг.). Завоевать Ливонию тогда не удалось по ряду причин. Русское государство только сформировалось после объединения. В тот период шла борьба с Литвой за её русские области. От завоевания ливонцев тогда спасло то, что русская армия была недостаточно хорошо организована. Поместная система была в зародыше, конница служилого дворянства была малочисленна. У великого князя московского еще не было в распоряжении обширного резерва татар и других степных воителей, как впоследствии у Ивана IV, покорителя Казани и Астрахани[3]. Немалую роль сыграл и магистр Ливонского Ордена Плеттенберг, который, по мнению Р. Виппера был выдающимся военным деятелем, но отнюдь не политическим вождем и администратором. Ему лишь удалось отсрочить падение Ордена. Его преемники способствовали без того окончательному упадку Ливонии. Именно это, а также торговая блокада проводимая Ливонией и побудила Ивана IV начать войну с ней.

Сама же Ливонская война в советской историографии характеризуется как справедливая, освободительная. Как отмечает Р. Виппер, Москва боролась за возвращение исконных русских земель – старинной «отчины» и «дедины» за объединение всея Руси. В подтверждении этого автор, как и многие исследователи, приводит русские названия, на месте которых появились ливонские города. Так, Ревель звался Колыванью, Нарва – Ругодивом, Венден – Кесью, Мариенбург – Алыстом; иные были с именами переводными: Нейшлос назывался Сыренском, Вейсенштейн Курбский переводит Белым Камнем; Нейгауз превращается в Новгородок. Многие имена переделываются на русский лад: Тольсбург в Толщебор, Зесвеген в Чиствин, Розиттен в Режицу, Лудзен в Лужи. Также стоит отметить культурные и экономические связи местного населения (эстонцев, латышей) с русскими, которые установились ещё до прихода в Прибалтику немецких рыцарей. Успеху русской армии в первые годы войны способствовал переход эстонского и латышского населения на сторону русских, считая, что они избавят их угнетения со стороны правящей немецкой верхушки.

Начало Ливонской войны продемонстрировало мощь русской армии, по сравнению с началом XVI в. Сказался результат военной реформы (создание стрелецкого войска). И, как отмечает Р. Виппер, в Ливонской войне обнаружилось не         только военное превосходство русских над немцами; и в смысле политического развития Московское государство XVI века далеко опередило Германскую империю, застывшую на строе XIII века [3].С этим мнением трудно не согласиться, Русское государство, сложившееся в начале XVI века представляло собой централизованное государство, с сильной центральной властью в лице царя. Власть царя была огромной и неограниченной, несмотря на наличие сословно-представительного органа в лице Земского собора, который был скорее совещательным органом и не имел влияния и власти, как парламент в Англии. То же самое можно сказать и о Боярской думе. Проведённые реформы в области управления и армии способствовали усилению государства. Ливонский Орден, как и Германская империя, напротив не представляли собой единства. Власть императора в раздробленной Германии не имела силы. Начавшаяся реформация и переход в протестанство большинства немецких княжеств, только усилило раздробленность империи.

Разумеется, успехи русских произвели сильное впечатление в Европе и заключение в 1559 г. перемирия с Ливонией произошло под давлением Литвы, Дании и Швеции, угрожавших вмешательством в войну. Впрочем, как отмечает В. Д. Королюк, перемирие было связано с борьбой по вопросам внутренней и внешней политики. И здесь не последнюю роль играла позиция членов Избранной рады в лице А. Адашева и Сильвестра, выступавших, как уже было сказано выше, за захват Крыма. Несмотря на успешные походы Д. Адашева и Дм. Вишневецкого против Крыма, Иван Грозный продолжил с Ливонией, которая после перемирия переросла в войну с Литвой и Швецией. И в дальнейшем вследствие поражений и затягивания произошёл окончательный разрыв царя с Избранной радой. Таким образом, следующий этап Ливонской войны стал поворотным как во внешней, так и во внутренней политике страны, поскольку политика Ивана Грозного внутри России стала более самостоятельной, что повлекла за собой негативные последствия для страны, в частности репрессии и опричнина, которые в конечном итоге и привели к поражению в войне.

Итог Ливонской войны советская историография характеризует, как провал попытки России выйти в Европу.Исследователи сходятся в том, что причиной провала войны стало экономическое истощение страны, запустение центральных областей. В результате репрессий, опричнины, а также бегства некоторых бояр за границу, армия лишилась наиболее боеспособных командиров, что негативно повлияло на финал войны. Вместе с тем усилилось закрепощение крестьян, в частности было издано «Уложение», затрудняющее переход крестьян в Юрьев день наосновании этого общего распоряжения следующий – 1581 год – был объявлен «заповедным», т.е. таким, когда выход крестьян в той или другой форме был воспрещен. Сама идея отмены Юрьева дня имела под собой цель, а именно окончательно закрепить крестьян на постоянном месте. Как указывает Р. Виппер, Юрьев день приходился на пользу исключительно крупным вотчинникам и архибогатым монастырям, которые переманивали к себе крестьян льготными условиями и оставляли, таким образом, малоимущих помещиков без рабочих рук при запустелой, заброшенной земле. Этим и объяснялось заинтересованность помещиков в закреплении за собой крестьян. Результатом дальнейшей политики в отношении крестьян, проводимой после смерти Ивана Грозного, стало окончательное установление крепостного права в России.

Как отмечают советские исследователи, Ливонская война продемонстрировала стойкость русского народ и готовность защищать свою землю, несмотря на трудности и лишения, как это показали осады поляками русских городов и в особенности Пскова. И хотя основную задачу в ходе войны решить не удалось, а именно закрепиться в Прибалтике, но всё же, как отмечают А. Хорошевич и А. Зимин, Ливонская война  была событием мирового значения. В ходе неё был сокрушен Ливонский орден, жесточайший враг эстонского и латышского народов. И, тем не менее, балтийский вопрос для России остался актуальным и был решён только благодаря деятельности Петра I[6].

Если рассматривать современную историографию, то здесь мнения исследователей неоднозначные. Так, А. Шапран в своей книге «Ливонская война 1558-1583» отмечает непопулярность Ливонской войны в истории России, поскольку она не была сколько-нибудь популярна в массах, а своим плачевным исходом, мягко говоря, не преумножила славы Отечества [7]. И здесь автор указывает на избирательность в изучении истории по принципу «всё правда, но не вся правда», приводя в пример то, как освещали в истории Ливонскую и Северную войну. Избирательность тут в том, что в первой войне Россия потерпела поражение, а вторую войну выиграла, и эта победа тогда преподносилась и сейчас преподносится как величайшая. Тоже самое можно сказать и про победы нашей страныв Отечественной войне 1812 года, Великой Отечественной войне других войнах. И действительно, победы, которые были одержаны в указанных войнах, подняли престиж России как внутри, так и на международной арене. А вот неудачным войнам уделялось так и сейчас уделяется мало внимания по причине того, что их изучение не будет способствовать чувству гордости за свою страну. Также А. Шапран в своей работе считает Ливонскую войну агрессивной, захватнической, которой нет оправдания, какой необходимости не было бы. По мнению автора, так можно оправдать любого агрессора, вплоть до претендента на мировое господство. В подтверждении агрессивности России автор приводит то, что на момент начала войны имела выход к Балтийскому морю, здесь идёт речь об участке земли на побережье Финского залива. И вместо того, чтобы освоить эту землю, построить порты, организовать флот, русский царь посчитал, что проще захватить готовую инфраструктуру. Данная точка зрения об агрессивности и действиях России в Балтике является спорной. С одной сторону Русское государство выступила в роли агрессора, напав первым на Ливонию. Но с другой стороны Ливонский Орден осуществлял неприкрытую торговую блокаду России, дав ей тем самым повод для нападения. Но даже не будь торговой блокады, нападение со стороны России всё равно бы произошло, по причине слабости Ливонии. Что касается освоения побережья Финского залива, то оно шло вяло, при Новгородской республике данной территорией практически не занимались. Лишь в конце XV века началось освоение, которое проявилось в строительстве Ивангорода, о котором было сказано выше, но даже при его наличии вести торговлю Россия не могла, поскольку она проходила через ливонские порты (Ревель, Рига), что опять, же делало войну неизбежной. А что же до обвинения в агрессивности и захвате чужих земель, то захват осуществляли тогда и другие государства, та же Польша, Литва, Швеция. Да и Ливонский Орден тоже совершал нападения на русскую землю. Говоря о Литве и Польше, надо сказать, что и там и стремились к захвату Ливонии, в частности этому способствовал Позвольский договор 1557 года между Литвой и Орденом, по которому тот становился вассалом литовского князя. И тем самым Россия пошла на упреждение.

В целом А. Шапран характеризует Ливонскую войну, как неудачную и авантюрную. Автор также указывает на отставание России в военном отношении. Вызванное изоляцией России, а незнание передовых достижений европейской военно-теоретической мысли привело к заметному отставанию в области военного искусства, что и сказалось на полях сражений Ливонской войны, где против России выступили довольно мощные, но всё же далеко не самые лучшие представители европейской военной школы. И как верно отмечает А. Шапран, до Ливонской войны, Россия вела войны с татарами и во многом позаимствовала их тактику и не знала правил ведения войн на западе. Что же касается Литвы, то она во многом имела схожую с Москвой организацию в армии, в частности конница состояла из дворян. И только после объединения с Польшей в армию Литвы проникли западные стандарты. И тут стоит отметить в этом заслугу Стефана Батория, сумевшего организовать сильную армию, в основном из наёмников. В дальнейшем отставание русской армии от литовской усилилось и проявилось в её пассивности и в отсутствии крупных сражений в конце войны. И конечным итогом двадцатипятилетней войны для России стало её разорение и зарождение в будущем Смуты, которая едва не привела к потере независимости.

Н. В. Мысин в своей статье «Война по линии разлома» – Истоки и смысл Ливонской войны», считает, что в Ливонской войне шло противостояние двух цивилизаций - Западной в лице Польши, Литвы и Швеции и Восточно-православной в лице России. Ливония, как отмечает автор, не была главным Театром Военных Действий (ТВД) – решающие сражения происходили не на ее территории, а под Москвой, Полоцком и Псковом [8]. Кроме того, война носила скорее общеевропейский характер. Кроме указанных выше стран в ней участвовали также Крымское ханство и Османская империя. Косвенно участие принимали Дания, Англия, Германская империя и римский престол. Также в войне шла борьба не только за гегемонию в Прибалтике, но также и за контроль над Восточной Европой, здесь шла между Польшей и Россией. Причём борьба носила не только геополитический и экономический, но и религиозный характер. В частности стоит сказать и про посредничество Рима в переговорах между Иваном Грозным и Баторием, с целью навязать русскому царю церковную унию, которую в Москве отвергли. По мнению Н. Мысина, гегемония России означала и гегемонию Православной Веры – её победа не позволила бы Риму навязать унию ни православной элите, ни народам Западной Руси, она резко ограничила бы влияние и возможности католической церкви на этих территориях. Победа же Польши в войне укрепила её положение в украинских и белорусских землях и позволила в дальнейшем навязать унию. И, несмотря на то, что Брестская уния 1596 г. не смогла добиться объединения церквей, само её появление во многом и стало результатом поражения России в Ливонской войне. Тем самым Россия потерпела не только дипломатическое поражение, но и геокультурное и геоэкономическое. Первое заключалось в невозможности расколоть антироссийскую коалицию, путём заключения соглашения о разделе Ливонии и такая возможность была, да в Литве и Польше считали неизбежным раздел бывшего Ордена. Геокультурное поражение проявилось в информационной войне, в частности в дезинформации царя об измене (засылка от польского короля боярам, военачальникам писем с предложением перехода к нему на службу, хотя были и случаи измены со стороны бояр). Геоэкономическое же поражение проявилось в широком проникновении Англии на российский рынок. Здесь надо сказать о косвенном участии Англии в Ливонской войне. Англия в отличие от Литвы, Польши и Швеции, как отмечает Н. В. Мысин, выбрала путь экономической экспансии, которая, в отличие от геополитической, сталкивается с гораздо меньшими логистическими ограничениями. Такая политика давала возможность захватить рынки других государств, не применяя силы. В обмен на политическую поддержку Англия сумела добиться от Ивана Грозного для английских купцов монополии на всю внешнюю морскую торговлю России через арктические порты.

Таким образом, Ливонская война, по мнению Н. В. Мысина подорвала экономическое положение России, подорвала престиж на международной арене и впервые с 1480 года поставила под сомнение её суверенитет. Кроме того, война, как и опричнина в её период, способствовала падению авторитета царской власти и в последующем заложила Смуту в России.

А. И. Филюшкин в своей статье «Проиграла ли Россия Ливонскую войну?», считает, что, несмотря на военные и дипломатические неудачи, Россия не приобрела, но и не потеряла ничего существенного [9]. В подтверждении этого автор отмечает успехи русских вначале войны, взятие Полоцка, Ливонский поход 1577 года, когда снова удалось занять практически всю Ливонию. К неудачам автор относит поражение под Улой 1564 году, потерю Полоцка, Великих Лук и пригородов Пскова, в результате похода Стефана Батория. И только успешная оборона Пскова скрасила неудачи России, показала её стойкость и готовность защищаться до последнего. Кроме того русская армия не была разбита и сохранила боеспособность.

Если говорить о дипломатических просчётах Ивана Грозного и его дипломатии, то тут автор указывает на то, что были и некоторые успехи. К ним в частности относятся недопущение союза между Литвой и Крымом против России, признание со стороны Дании захватов в Прибалтике, контакты с Римом и Священной Римской империей, в лице австрийских Габсбургов и их использование в своих дипломатических целях. Переговоры с Баторием при посредничестве папского легата Антонио Поссевино, Филюшкин справедливо относит к числу блестящих побед русской посольской службы. И с этим нельзя не согласиться. Благодаря туманным обещаниям Риму, России удалось заключить перемирие с Речью Посполитой на приемлемых условиях, получив назад псковские пригороды, но потеряв Полоцк и Ливонию. Что же касается захваченных шведами русских земель, то их удалось вернуть в ходе войны 1589–1595 гг. Таким образом, Филюшкин выступает за пересмотр оценки Ливонской войны как однозначного поражения России. Признавая итоги войны неудачными, он одновременно считает оценки военной катастрофы предвзятыми. 

Отдельно стоит обратить внимание на мнение зарубежных авторов о Ливонской войне. Так, польский историк К. Валишевский в своей работе «Иван Грозный», как и отечественные историки, отмечает справедливость выбора Иваном Грозным ливонского направления. Ливонский выбор был обусловлен тем, что на неё претендовали Польша и Швеция и, разумеется, русский царь не мог оставаться в стороне. С Крымом можно было и подождать и поэтому все усилия были брошены на северо-западное направление. Кроме того, как уже было сказано выше, завоевание Ливонии было необходимо для установления тесных торговых связей с Европой, откуда можно было получить доступ к новым технология, особенно в военной сфере. Как отмечает К. Валишеский, даже Казань была покорена при содействии Запада, при помощи инженеров и мастеров, которые набирались в Германии, Венгрии и Италии[10]. Но препятствия ближайших государств, в частности Польши, Литвы и Ливонии, создавали проблемы для проникновения в Россию западных специалистов, как это произошло с Гансом Шлитте, который должен был доставить разного рода мастеров, инженеров, которых не допустили. Таким образом, причинами войны стали не только экономические, но также и стремление опередить ближайших соседей в захвате Ливонии.

К. Валишевский также как и российские историки, отмечает в начале Ливонской войны успехи русской армии, вмешательство в конфликт соседей, приведшее к разделу Ливонии и к борьбе за её полное обладание. Автор заостряет внимание на попытке Ивана Грозного договориться с одной из сторон со Швецией о разделе Ливонии, но договориться не получилось по причине смены власти в Швеции. В свою очередь польскому королю СигизмундуII Августу, как германскому императору Максимилиану не удалось заблокировать торговлю с Россией через Нарву, во многом из-за недовольства представителей торговых германских домов, имевших сношения с Москвой. Не увенчалось успехом и попытка Ивана Грозного создать из Ливонии вассальное королевство, во главе с датским принцем Магнусом, во многом из-за излишней самостоятельности последнего. Это, а также приход к власти Батория в Речи Посполитой являлись крупными дипломатическими просчётами русского царя.

Ливонская война закончилась поражением для России, но как верно подметил К. Валишевский, с чисто дипломатической точки зрения русские остались в выигрыше, благодаря Поссевино[10]. Но вместе с тем Россия оказалась отрезанной от балтийского моря и Европы. Также к итогам войны автор относит падение Ливонского ордена, как форпоста Германской империя, а также противоречия между Швецией и Польшей за контроль над регионом и их борьбу с Россией, которой после отчаянной борьбы обе стороны дали возможность отплатить той и другой. Кроме того, Валишевский указывает на культурное влияние Ливонской войны, в частности, появление немецкой колонии которой суждено было сыграть в русском государстве видную роль. Речь идёт здесь о Немецкой слободе, которая оказала немалое влияние на развитие России в XVII веке.

Литовский историк Э. Гудавичюс в своей работе «История Литвы с древнейших времен до 1569 года», показывает события Ливонской войны с литовской стороны. В частности её стремление установить свой полный контроль над Ливонией. Как отмечает автор, Позвольский договор защищал сторонников Литвы в Ливонии и позволял Литве вмешиваться в дела последней, т. е. Ливония попала под влияние Литвы [11]. И надо сказать, что Литва не меньше России была заинтересована над Ливонией, с целью взять торговлю в данном регионе. Кроме того, литовская шляхта стремилась захватить ливонские земли и здесь Литва стремилась закрепить территориальные приобретения за собой, что вызывало недовольство польской шляхты. Также Э. Гудавичюс указывает на обострение отношений между Литвой и Польшей, несмотря на династическую унию. Связано это было со стремлением Польши к более тесной унии с Литвой, что означало потерю её независимости, что вызывало сопротивление со стороны литовской шляхты. И, тем не менее, Позвольский договор дал повод России начать захват Ливонского Ордена, поскольку это нарушало договор Ливонии и России от 1554 г., согласно которому первая не могла заключать союз с Литвой, направленный против Москвы. Следует сказать, что польский король и великий князь литовский Сигизмунд II Август навязал вышеуказанный договор не для защиты Ливонии, а с целью её захвата. И невмешательство польского короля в начальный период объясняется его стремлением навязать ливонской верхушке более выгодный для себя договор. Итогом этого стали Виленский договор 1559 года, установивший протекторат Литвы над Ливонией и договор 1561 года, который окончательно привел к распаду Ордена. Договора1559 и 1561 гг. укрепили позиции Литвы в Ливонии и, как отмечает Э. Гудавичюс, произошло то, к чему стремились литовские рати еще вначале XIII в., о чем время от времени вспоминала литовская дипломатия в последующие века. Литовское государство овладело обширным побережьем Балтики на тех или иных юридических условиях [11]. Впрочем, Литве необходимо было закрепить за собой присоединённые области,что делало столкновение с другими претендентами на Ливонию, частности с Россией, Швецией и Данией. Главным соперником Литвы в борьбе за господство в Прибалтике выступила Россия.

Также события Ливонской войны с литовской стороны, затронул белорусский историк А. Н. Янушкевич. В частности, автор отмечает успехи Литвы в присоединении большей части Ливонии, но в, то же время указывает на то, что княжество было вынуждено максимально напрягать финансово-материальные ресурсы для поддержания своего присутствия на прибалтийской территории[12]. Это, а также борьба с Россией ставили Литву в зависимое положение от Польши, что означало неизбежную унию с ней. Как и Э. Гудавичюс, А. Н. Янушкевич отмечает противоречия между литовцами и поляками в вопросе контроля над Ливонией, где литовцы стремились закрепить за собой ведущее положение, что не устраивало ливонцев, не уверенных в надёжности Литвы защитить их от Москвы. По мнению А. Н. Янушкевича, ливонская политика Великого княжества Литовского (ВКЛ) была направлена в первую очередь на защиту собственных государственных интересов. Ливонская война во многом способствовала объединению Польши и Литвы. Тяжести Ливонской войны были фактором, который ускорил окончательное решение унийного вопроса[12].Само объединение Польши и Литвы, вызвало ожесточённые споры в правящих кругах этих государств. Литва стремилась сохранить свою государственность, но на разрыв с Польшей идти там не хотели, поскольку в условиях войны с Россией, это означало бы поражение и полную утрату независимости и поэтому литовская шляхта пошла на частичную потерю своего суверенитета ради сохранения любой формы государственности. Не сказать, что Великое княжество литовское не обладало ресурсами для борьбы с Москвой. Причинами неудач были низкая исполнительская дисциплина, а отсутствие воли и решимости при принятии решений стали яркими показателями кризиса власти. Ко всему прочему стоит сказать и о слабой организации литовской армии, состоящей в основном из дворянского ополчения. Привлечение наёмников потребовало немало денег, что способствовало увеличение налогов. Это привело к снижению платежеспособности населения. Отдельно А. Н. Янушкевич отмечает отношение русских к белорусского населения, после захвата Полоцка. И здесь автор указывает на то, что московские власти не видели в полоцком православном населении своего естественного союзника, а, наоборот, как это присуще оккупантам, относились к нему с недоверием и подозрительностью. Также Янушкевич отмечает отсутствие источников, подтверждавших «братское единение» с православными единоверцами, ни о присутствии освободительных мотиваций (риторики) в действиях московитов. Это опровергало советскую историографию об освободительном характере Ливонской войны.

Таким образом, Ливонская война стала одним из катализаторов объединения Польши и Литвы в результате Люблинской унии в 1569 году. И как справедливо отметил А. Н. Янушкевич, Ливонская война была для ВКЛ своеобразным историческим вызовом, проверкой государства на выносливость и силу [12], которую литовская государственность не смогла пройти.

Таким образом, отечественная и зарубежная историография сходятся в неизбежности войны России с Литвой, Польшей и Швецией за контроль над Ливонией, отмечая также и борьбу за гегемонию в Восточной Европе между Россией и Польшей. Отличия в изучении Ливонской войны в отечественной и зарубежной историографии заключаются в различии её интерпретации (освободительная или захватническая война со стороны России). И, тем не менее, Ливонская война, несмотря на то, что принесла России поражение, всё же имело определённое значение, в частности заложила основы для западного направления внешней политики Русского государства.